Моцарт В.А. - Сонаты для скрипки и фортепиано: си-бемоль мажор, KV 378, соль мажор, KV 379

Моцарт В.А. Сонаты для скрипки и фортепиано: си-бемоль мажор, KV 378, соль мажор, KV 379

Альбом: 1 пласт.
Размер: 12" (гигант)
Запись: 1982 г.
Тип записи: стерео
Оборотов в мин.: 33
Состояние (диск/конверт): очень хорошее / очень хорошее 
Производство: Россия
Фирма: Мелодия

Сторона 1 — 24.19
СОНАТА ДЛЯ СКРИПКИ И ФОРТЕПИАНО
си-бемоль мажор, KV 378
1. Allegro moderato
2. Andan+ino sostenuto e can+abile
3. Rondeau. Allegro

Сторона 2 — 22.27
СОНАТА ДЛЯ СКРИПКИ И ФОРТЕПИАНО
соль мажор, KV 379
1. Adagio
2. Allegro
3. Andantino cantabile

ОЛЕГ КАГАН СВЯТОСЛАВ РИХТЕР
Записи с «Декабрьских вечеров» в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина
Звукорежиссер Э. Шахназарян. Редактор Л. Абелян

Среди многочисленных камерных ансамблей В. А. Моцарта особое место принадлежит сонатам для скрипки и фортепиано. К этому жанру композитор обратился раньше, чем к каким-либо другим сонатно-симфоническим циклам, — в 1762 году, когда ему было всего шесть лет, — и постоянно продолжал работать в этой области (последняя скрипичная соната написана в 1788 году). Среди инструментальных циклов Моцарта по количеству скрипичные сонаты занимают второе место после симфоний. Естественно, что этот жанр претерпел в творчестве композитора колоссальную эволюцию: от ранних сонат, скромных и непритязательных, миниатюрных по масштабам и простых по форме, до сонат зрелого периода творчества с их поразительным богатством образов, глубиной содержания, сложностью и широтой развития.
Одно из важнейших завоеваний Моцарта — достижение полного равноправия обоих участников ансамбля. Если в своих детских сонатах композитор, следуя традициям тех лет, отдает ведущую роль фортепиано, порой сводя функцию скрипки к простому аккомпанементу и поручая ей только подголоски, то в зрелых сонатах оба инструмента несут равную «нагрузку». Моцарт словно возвращается к принципам ансамбля, гениально найденным И. С. Бахом в его шести сонатах для клавесина и скрипки, но на новой, гомофонно-гармонической основе музыки, указывая дальнейшие пути развития жанра.
Перу Моцарта принадлежит около сорока сонат для скрипки и фортепиано. Точное число их указать трудно. До сих пор еще не решено окончательно, относить ли к скрипичным сонатам шесть сонат для клавира, скрипки или флейты и виолончели ad libitum, KV 10 — 15 и не так давно обнаруженные две сонаты для высокого струнного или духового инструмента с клавиром, KV 46d и 46е, является ли Моцарт автором шести так называемых «романтических» сонат, KV 55 — 60, приписываемых ему, наконец, включать ли в порядковую нумерацию неоконченные фрагменты.
Сонаты си-бемоль мажор, KV 378 и соль мажор, KV 379 относятся к серии шести скрипичных сонат, изданных в Вене в 1781 году как опус 2, с посвящением ученице Моцарта пианистке Йозефине фон Аурнхаммер. «Эти сонаты — единственные в своем роде, — отмечал один из рецензентов. — Они изобилуют новыми мыслями и свидетельствуют о великом музыкальном гении автора. Они блестящи и соответствуют природе инструмента. При этом аккомпанемент скрипки так искусно связан с партией клавира, что оба инструмента требуют неослабевающего внимания. Таким образом, здесь необходим скрипач столь же законченный, как и пианист».
Время создания Сонаты си-бемоль мажор, KV 378 (четвертой в серии) обычно датируется началом 1779 года — то есть еще зальцбургским периодом творчества Моцарта. Возможно, композитор написал ее для отца и сестры Марии Анны. Но некоторые исследователи отождествляют это произведение с сонатой, завершенной 7 апреля 1781 года и написанной для зальцбургского скрипача Гаэтано Брунетти. К первому исполнению, состоявшемуся 8 апреля у графа Рудольфа Коллоредо, отца зальцбургского архиепископа, Моцарт успел записать только скрипичную партию для Брунетти, а фортепианную партию блестяще сыграл наизусть. Однако не исключено, что этот случай, о котором композитор писал отцу 8 апреля, относится к Сонате соль мажор, KV 379.
Светлый и задушевный характер сочинения определяет уже его первая часть. Allegro moderato. Главная партия и две побочные темы едины по настроению, их напевные протяженные мелодии развиты широко и свободно, перемежаясь блестящими фигурациями развивающих разделов. Контраст вносит разработка: открывающая ее новая минорная тема окрашивает музыку в элегические тона, сменяясь взволнованными перекличками инструментов. Но оттенок тревоги быстро исчезает — в репризе вновь наступает просветление.
Вторая часть, Andantino sostenuto e cantabile ми-бемоль мажор в сложной трехчастной форме, подобна лирической оперной арии. Ласковая мелодия обрамляющих разделов выразительно оттеняется в среднем эпизоде величавым напевом скрипки, интонации которого вновь слышны в торжественных аккордах коды.
В финале, Rondeau. Allegro, царит жанровая стихия. Бойкий танцевальный рефрен этого рондо чередуется с двумя эпизодами. Первый, соль-минорный эпизод — меланхолический, насыщенный чувствительными интонациями «вздохов»; во втором трехдольный размер сменяется двудольным, стремительное моторное триольное движение подчеркивает царящее здесь безудержное веселье.
Соната №27 соль мажор, KV 379 — пятая в серии. В Берлинской государственной библиотеке хранилась пропавшая во время второй мировой войны копия скрипичной партии Сонаты, не во всем совпадающая с изданной версией. По мнению Альфреда Эйнштейна, это подтверждает мнение, что именно Соната, KV 379, а не Соната, KV 378 исполнялась 8 апреля у Р. Коллоредо и, следовательно, была завершена днем раньше. Берлинская копия, возможно, идентична партии, по которой Брунетти исполнял Сонату, а позднее, записывая произведение полностью, Моцарт мог внести в него изменения.
Соната отличается серьезным и углубленным образным строем, не лишенным драматического оттенка. Трехчастный цикл здесь построен необычно. Первая часть — Adagio в сонатной форме, полное задумчивой возвышенной созерцательности. Торжественные арпеджированные аккорды фортепиано открывают и главную, и побочную темы, сообщая музыке характер спокойной величавости. Adagio не имеет репризы — краткая разработка без перерыва сменяется второй частью — сонатным Allegro в соль миноре, мощная бурная патетика которого перекликается со многими страницами сочиненной годом раньше оперы «Идоменей». Страстные молящие интонации главной темы чередуются с бурными фортепианными тремоло побочной партии, сменяясь в предельно сжатой разработке ощущением затаенной тревоги.
Финальное Andantino cantabile — тема с вариациями. Мелодия в характере простого народного напева в каждой из пяти вариаций предстает в новом облике: то в виде своеобразного фортепианного «интермеццо» (первая вариация, где скрипка смолкает), то растворяясь в потоке триолей (вторая вариация), то сопровождаясь пышными фигурациями фортепиано (третья вариация). В минорной, четвертой вариации оживают тревожные краски второй части, а возвышенный монолог фортепиано в пятой, медленной вариации — словно напоминание об образах вступительного Adagio. Завершают финал повторение темы и светлая лаконичная кода.

Ансамбль С. Рихтера и О. Кагана очень органичен. В их совместной игре не возникает диссонанса возрастной дистанции. Можно смело сказать, что Святослав Рихтер радует нас неувядающей юностью, а Олег Каган — мастерством и зрелостью подлинного артиста.
О Рихтере-ансамблисте почти не существует критической литературы. Между тем эта гигантская по своим масштабам деятельность на протяжении всей артистической биографии Рихтера составляет одну из самых блистательных страниц исполнительского искусства нашего времени. Вряд ли можно найти еще концертирующего пианиста, который с такой страстью снова и снова обращается к неиссякаемым богатствам камерной музыки всех родов и жанров. В «камерных» концертах Святослава Рихтера проявляется своеобразие его артистического облика; с одной стороны, редчайшая музыкальная универсальность, с другой — абсолютная индивидуальная неповторимость. Рихтер в ансамбле предельно тактичен, гибок, чуток к партнеру, оставаясь сам при этом совершенно уникальным, всегда сохраняющим себя как личность.
Масштаб и уровень этих «ансамблевых» концертов народного артиста СССР С. Рихтера превосходит любые, даже самые смелые ожидания. Им можно только радоваться, как большому и долгожданному празднику.
Вера Горностаева, профессор Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского