ОБРАЗЦОВА Елена (меццо-сопрано).
Альбом: 1 пласт.
Размер: 12" (гигант)
Запись: 1986 гг.
Тип записи: стерео
Оборотов в мин.: 33
Состояние (диск/конверт): очень хорошее/ очень хорошее
Производство: Россия
Фирма: Мелодия
Сторона 1
П. ЧАЙКОВСКИЙ
Нет, только тот, кто знал (И. В. Гёте, перевод Л. Мея), соч. 6 № 6 — 3.12
То было раннею весной (А. К. Толстой), с оч. 38 № 2 — 2.51
Я ли в поле да не травушка была (И. Суриков), соч. 47 № 7 — 5.54
Ночь (Меркнет слабый свет свечи) (Д. Ратгауз), соч. 73 № 2 — 4.01
Нам звезды кроткие сияли (А. Плещеев), соч. 60 № 12 — 3.56
Закатилось солнце (Д. Ратгауз), соч. 73 № 4 — 1.47
Сторона 2
С. РАХМАНИНОВ
Полюбила я на печаль свою (Т. Шевченко, перевод А. Плещеева), соч. 8 № 4 — 2.07
Не пой, красавица (А. Пушкин), соч. 4 № 4 — 4.16
Отрывок из Мюссе (перевод А. Апухтина), соч. 21 № 6—1.57
О, не грусти (А. Апухтин), соч. 14 № 8 — 3.06
Покинем, милая (А. Голенищев-Кутузов), соч. 26 № 5 — 2.14
Она как полдень хороша (Н. Минский), соч. 14 № 9 — 2.29
Какое счастье (А. Фет), соч. 34 № 12 — 2.15
Важа Чачава, фортепиано
Запись с концерта в Большом зале Московской консерватории 21 февраля 1986 г.
Звукорежиссер Ю. Гриц. Редактор Л. Абелян
Оформление художника Ю. Ануфриева. Фото В. Пищальникова
Настоящая пластинка запечатлела романсы Чайковского и Рахманинова, исполненные Еленой Образцовой на одном из ее сольных концертов, состоявшемся в феврале 1986 года.
Романсы Рахманинова в интерпретации выдающейся певицы публикуются в грамзаписи впервые. Для тех, кто знаком с творчеством артистки, это может восприниматься как некий парадокс, ибо известно, сколь большое внимание уделяет она камерно-концертной деятельности. Однако пластинок, отражающих эту сторону ее художественных интересов, записано певицей очень мало. Правда, в свое время был выпущен диск студийных записей романсов Чайковского, исполненных Образцовой в ансамбле с Важей Чачава. Но Рахманинов в дискографии артистки не был представлен до выхода этой пластинки вообще... Между тем, спросите любого почитателя таланта Елены Образцовой, многое ли можно поставить рядом с ее вдохновенной трактовкой вокальной лирики Рахманинова? Думаю, что ответ однозначен: пожалуй, нигде романтический настрой искусства Образцовой не проявляется с такой яркостью и полнотой, как в романсах Рахманинова.
Музыка Чайковского и Рахманинова сопровождает певицу на протяжении всей ее артистической жизни. Романсы великих композиторов входили в программу первого сольного выступления артистки, состоявшегося в Малом зале Ленинградской филармонии в марте 1965 года. Памятны концерты, посвященные романсам Рахманинова, которые Елена Образцова неоднократно давала в 70-е годы в Москве. Это были удивительные художественные зарисовки, полные трепетного лиризма и возвышенности чувства, огромной экспрессии и пламенной страстности. Слушателей захватывали, покоряли ее трактовки романсов «Не пой, красавица», «В молчаньи ночи тайной», «Отрывок из Мюссе», «О, не грусти», «Речная ли-лея», «Она как полдень хороша», «Диссонанс», «Какое счастье», «Я жду тебя». В художественном активе певицы было более тридцати романсов Рахманинова — я назвал лишь те из них, которые теперь неизменно ассоциируются у меня с голосом и исполнительской манерой Елены Васильевны.
У некоторых любителей музыки еще бытует мнение, что камерное исполнительство, в отличие от оперного, не требует открытости эмоций, сильных, пламенных переживаний, а певец, выступающий в камерном репертуаре, должен умерять силу звучания своего голоса, думать больше о piano и mezza-voce, чем о forte. Елена Образцова никогда не разделяла подобной точки зрения. Она говорит: «Художественные проблемы, возникающие перед исполнителями, надо решать не а priori, а конкретно, исходя из замысла композитора, запечатленного в нотном тексте. Только он может подсказать нам путь к постижению авторской мысли, и если в нотах романса стоит три forte, то я выполню это указание неукоснительно, и мои три forte в концертном зале прозвучат нисколько не тише и не «камернее», чем со сцены оперного театра».
Да, многие камерные трактовки певицы по накалу чувства, масштабности и эмоциональным контрастам не уступают ее созданиям на оперной сцене. С чем сравнить по силе воздействия на слушателей ее интерпретации таких, например, романсов Рахманинова, как «Я жду тебя» и «Какое счастье»? Может быть, со сценой гадания Марфы из «Хованщины», сценой Шарлотты («с письмом») из «Вертера» или арией Эболи из «Дон Карлоса»?
«Переживания лирического героя романсов Рахманинова всегда захватывают меня необычайно,— говорит певица,— сердцем я откликаюсь на каждый нюанс, оттенок настроения. Ими охвачен герой в настоящий момент, в данную минуту — ими полна его душа, его сердце, и они должны быть немедленно выражены со всей искренностью и силой чувства».
Иную эмоциональную сферу воплощает Елена Образцова в романсах Чайковского. Это мир чувств уже выстраданных, пережитых. И хотя душа героя отнюдь не всегда спокойна и умиротворенна, ее еще сотрясают вспышки, отзвуки былых страстей, все же речь здесь идет о прошлом, «о днях минувших». Это бесконечно дорогие сердцу воспоминания, радостные и скорбные, но именно воспоминания, а не переживания, которыми охвачен герой в настоящий момент, как в рахманиновских трактовках певицы.
Сказанное, конечно, не означает, что романсы Чайковского звучат у Образцовой как-то эмоционально нейтрально, уравновешенно, академично. То, что это совсем не так, хорошо знают посетители ее концертов. Об этом свидетельствуют и записи, включенные в настоящую пластинку. Лирико-драматический психологизм огромной силы отличает ее исполнение романсов «Я ли в поле да не травушка была», «Нет, только тот, кто знал», «Ночь» («Меркнет слабый свет свечи»), «То было раннею весной»... В них — душа, волнение и потребность человеческого сердца поделиться самым дорогим и сокровенным.
В. Тимохин
