ЧИЖИК Леонид (ф-но) «Лента Мебиуса»
Альбом: 2 пласт. (альбомный формат)
Запись: 1986 г.
Тип записи: стерео
Оборотов в мин.: 33
Состояние (диск/конверт): очень хорошее/отличное
Производство: Россия
Фирма: Мелодия
Сторона 1
Баллада (Л. Чижик) — 8.54
Сентиментальная элегия (Л. Чижик) — 7.12
Экспромт (Л. Чижик) — 5.16
Сторона 2
Древняя легенда (Л. Чижик)—11.10
Композиция на тему Виктора Янга «Стелла при свете звезд» (Л. Чижик) — 9.38
Сторона 3
Лента Мёбиуса (Л. Чижик)—11.54
Композиция на тему Джорджа Гершвина «Обнимаю тебя» (Л. Чижик) — 3.38
Спонтанная импровизация (Л. Чижик) — 5.10
Сторона 4
Композиция на тему Коула Портера «Каждый день мы прощаемся с тобой» (Л. Чижик) — 14.18
Алька (Л. Чижик) — 6.38
Запись из киноконцертного зала «Октябрь», 1986 г. Звукорежиссер А. Ветр. Редактор И. Йотко
1922 год. Париж. Поэт Валентин Парнах, поражённый только что увиденным джаз-бандом и решивший посадить дерево джаза в Советской России, пишет в статье: «Джаз является выражением послевоенного детанта».
1948 год. Тучи холодной войны над Европой. До детанта (разрядки) еще далеко. Мрачные фантасты переставляют в числе года две последние цифры и предсказывают конец мира. А оптимисты проводят в солнечной Ницце первый в Европе джаз-фестиваль.
1984 год. Разгар лета. На том же берегу Средиземного моря, в той же Ницце — самом фешенебельном курорте Европы — проходит традиционный джазовый фестиваль. Семь имен заявлены для привлечения публики: Майлс Дейвис, Карла Блей, Джон Маклафлин, Стэн Гетц, Чик Кориа, Джо Завинул и Леонид Чижик. Но самая большая сенсация не в этом. Леонид Чижик дает сольный концерт на Ментонском фестивале музыки, солиднейшем форуме академического искусства, куда джазовые музыканты получали приглашение считанное число раз, да и то ими были такие звезды, как Оскар Питерсон, Эрролл Гарнер и Кит Джарретт.
Искусство Леонида Чижика получило высокое признание в нашей стране и за рубежом. Он стал заслуженным артистом республики. Музыкальный мир все больше узнает его. Чижик участвовал во многих джаз-фестивалях — в Западном Берлине, Пори, Бомбее, Праге, Варшаве, в Антибах, в Будапеште. Он давал сольные концерты в лучших
залах Европы — в венском «Концертхауз», в мюнхенском «Гастайг», в мадридском «Конгрессхолл», в парижском театре «Магадор», ему предоставлялись лучшие «стейнвэи», «безендорферы», «болдуины» и «ямахи». Это понятно: инструмент — прямое продолжение импровизатора. Если для исполнителя написанного сочинения нужен хороший инструмент, то импровизатору необходим вдесятеро лучший, ибо он творит музыку в мгновение игры, творит в конкретных звуках.
Все так же каждый концерт Чижика неповторим и непредсказуем, и новые записи музыканта так же сделаны во время его концерта, как и его первый альбом, вышедший пять лет назад. Это предпочтение записываться в живой обстановке концерта, а не в студии, объяснимо: для Чижика, творящего за клавиатурой, необходимо конкретное обращение к кому-то, необходим диалог, отклик. Поэтому у него та же приверженность и к открытой форме, и к протяженному, развернутому высказыванию.
Первая пластинка начинается с «Баллады». Размышление, созерцание, и от него — к действию, воплощенному в энергичном ритме. Начальное мотивное ядро приобретает здесь активную направленность, оно увлекает за собой новые музыкальные пласты, пока не возвращается к началу, но уже с новым знанием и новым опытом. А в «Древней легенде» неторопливые удары аккордов вводят нас в седой мир старины, проносят через мегалиты стен, внутри которых оказывается юность человечества, светлая и прозрачная, наивная и строгая, по-детски прямодушная и по-язычески открытая.
Второй диск открывает пьеса «Лента Мёбиуса», живописно иллюстрирующая этот удивительный геометрический и философский объект, в бесконечном кольцевом движении по которому можно беспрепятственно переходить с одной стороны на другую, мир, где нет начала и конца, нет лица и изнанки. Напряженное движение в двух музыкальных уровнях на фоне бассо остинато, бесконечное как мугам, сразу воссоздающее в памяти одноименную картину Мориса Эшера. И просветленный финал, как обретение понимания нескончаемости пространства и времени.
Чижик не раз говорил мне, что наибольшее удовольствие он получает от самого процесса игры. Это важное признание. Он не воплощает замысел. Замысел рождается на наших глазах. Вот пьеса «Сентиментальная элегия». В одном из ее эпизодов пианист оказывается как бы на перепутье — куда двигаться дальше? Он пробует тональные сдвиги, варьирует лад, извлекает и рассматривает (расслушивает?) в разных масштабах и ракурсах далекие и близкие мотивы, пока не выходит на финишную прямую. Или виртуозная миниатюра на тему Гершвина. В ней Чижик, жонглируя гармониями и пассажами, импровизирует в разных темпах, настроениях, я бы даже сказал, в разных жанрах.
Фантазия Чижика не желает знать рамок. Вслед за варьированием темы известной баллады («Стелла при свете звезд») может вдруг возникнуть тематическое отступление в иные музыкальные края. Богатая секвенциями, жизнерадостная и солнечная пьеса «Алька», посвящение четырехлетнему сыну, может неожиданно придти к мудрой простоте финального до-мажорного трезвучия. Задержка музыканта на каком-то эпизоде или, наоборот, прыжок в неизвестность могут озадачить, показаться нелогичными. Но для Чижика — художника и импровизатора— свойственны гротеск, фантазия, игра ассоциаций, сюрреалистичность образов. То, что мы слышим, — поток его сознания. Он приглашает нас отказаться от привычного, отдаться игре, вызвать работу собственной фантазии.
«Я понимаю, что по форме, по наполнению мои спонтанные композиции могут быть совершеннее, — сказал он когда-то. — Но, приобретая совершенную форму, они неизбежно теряют то, что импрессионисты называли «впечатлением». Поэтому я никогда не повторяю и не лакирую своих импровизаций».
Каждое мгновение этой работы многослойно, многомерно, многообразно. Искусство Чижика-импровизатора — это прежде всего творение таких мгновений, это искусство «моментов», а не форм. Ведь мгновение так же неисчерпаемо.
«Мне кажется, — говорит Леонид Чижик, — что роль музыканта сегодня не должна сводиться только к роли исполнителя. Даже при исполнении своих собственных сочинений я ощущаю себя актером, лицедеем, играющим роль самого себя. Если я заранее знаю, что произойдет в музыке, я не ощущаю полноты творчества. Поэтому я никогда не намечаю плана той пьесы, которая должна прозвучать. Мне интересней играть спонтанные композиции, чем даже импровизировать на классические джазовые темы. Я стремлюсь к некой высшей правде».
И все это во имя того, чтобы в нас самих пробудить фантастов, фантазеров, художников, творцов, музыкантов.
Алексей Баташев
На четвертой стороне альбома: В. Колейчук. «Кинетическая конструкция»
Оформление художника Е. Шлепяновой. Фото Г. Прохорова
