Нина Дулькевич - Старинные романсы и песни

Нина Дулькевич - Старинные романсы и песни

Альбом: 1 пластинка
Размер: 12" (гигант)
Запись: 1905-1910 гг.
Тип записи: моно
Оборотов в мин.: 33
Состояние (диск/конверт): очень хорошее / очень хорошее
Производство: Россия
Фирма: Мелодия

Сторона 1
Белые, бледные
(А. Шиловский — Е. Варженевская) — 2.30

Я не хочу, чтоб свет узнал
(М. Шишкин — М. Лермонтов) — 2.44

Ах ты, Коля, Николай (Валенки),
старинная цыганская песня—2.30

Быстро промчались вы, дни
(обработка Я. Пригожего с напева московских цыган) — 3.10

Ах, кумушка,
русская народная песня — 2.25

Я молод, друг мой
(А. Оппель — автор слов неизвестен)—3.02

Осенний сон
(А. Джойс — автор слов неизвестен) — 2.34

Сторона 2
Не скажу никому
(А. Малашкин — А. Кольцов) — 3.04

Слушайте, если хотите
(А. Денисьев) — 3.04

Чайка
(Е. Жураковский — Е. Буланина) — 3.10

Оковы любви
(Радомский) — 3.05

Улица, улица
(А. Дюбюк) — 2.48

Забыты нежные лобзанья
(Ан. Ленин) — 2.33

Уж ты, сад, ты, мой сад,
русская народная песня — 2.46

Реставратор Е. Дойникова.
Редактор К. Тихонравов
Художник И. Сахаров

Искусство истинного художника всегда захватывает своей яркостью, необычностью, неповторимостью. Таким было искусство Нины Викторовны Дулькевич — певицы, которую А. И. Куприн назвал «волшебницей в песнях».
Старые грамзаписи сохранили ее голос. На пластинках — русские романсы, известные ныне и давно забытые, оставшиеся в прошлом. Непритязательные мелодии, простые слова. Но чем-то они подкупают, есть в них что-то, что нравится нам и сегодня. Ведь романсы эти — о любви, о мечтах, надеждах, тревогах, радостях человека, о том, что всегда было близким и понятным каждому. Тема вечная, как сама жизнь...
Время не властно над талантом, проходят десятилетия, а он не тускнеет, не старится. В этом убеждаешься, слушая Нину Дулькевич. Даже неумолимое, назойливое шипение акустических, много раз игранных дисков бессильно перед красотой голоса, мастерством исполнения.
Что известно сейчас об этой «артистке-художнице», как ее называли современники? К сожалению, сведения о певице довольно скромны. Ее личный архив не сохранился, нет уже тех, кто мог бы поделиться своими воспоминаниями о ней. В литературе также почти не содержится фактов о ее жизненном и творческом пути. Поэтому некоторые важные моменты ее биографии утрачены, видимо, навсегда. И все же то, что удалось установить, найти в газетно-журнальных архивах, позволяет представить себе, пусть в общих чертах, образ этой певицы — звезды русской эстрады прошлых лет.
Нина Викторовна Дулькевич (Бабурина) родилась в 1891 году в Петербурге. О ее происхождении известно лишь, что вышла она из «простолюда», «из народа», как писали газеты. Трудовую деятельность начала рано, в пятнадцатилетнем возрасте.
Ее «нашел» Николай Дмитриевич Дулькевич, руководитель цыганского хора, известный в то время в Петербурге гитарист. Красота молодого голоса покорила его. Насыщенные грудные «низы», сильный, звонкий, заливистый, чуть с надрывом верхний регистр — эти качества ценятся в цыганском пении, и Дулькевич буквально «ухватился» за Нину, пообещав сделать ее «настоящей цыганской певицей»... Так скромная русская девушка с петербургской окраины попала в цыганский хор. Вскоре руководитель хора увлекся и самой обладательницей полюбившегося ему голоса, она стала его женой.
Богатые вокальные данные, исключительная музыкальность помогли юной артистке быстро сделать карьеру. В хоре Дулькевича, а затем А. Шишкина она пела непродолжительное время. Оставив эти коллективы, не отличавшиеся высокой музыкальной культурой, Нина Дулькевич начала выступать с сольными программами.
Личность одаренной певицы привлекла внимание музыкальной общественности, критики, столичной публики. Прошло не так много времени, и афиши уже называли ее «знаменитая» (Нине Дулькевич не было тогда и 18-и лет). Издавались ноты с ее репертуаром, систематически публиковались отзывы о концертах, огромными тиражами выходили ее граммофонные пластинки. Она выступала в лучших концертных залах обеих столиц, много гастролировала по стране. На любовь и признательность публики певица отвечала взаимностью, щедро даря свой талант людям.
Поражает количество номеров, которые Дулькевич обычно исполняла в концертах: 30, 40 и даже 50! «Сколько романсов заставили ее пропеть, начнешь считать и обочтешься...», — писали «Биржевые ведомости» после одного из концертов.
Обаятельной была Нина Дулькевич и в жизни и на сцене — белокурая, с красивым русским лицом, милой улыбкой, будто излучавшей свет и радость. Ничего цыганского... Тем не менее певицу «окрестили цыганкой (правда, с эпитетом «белая»). «Русская по рождению и крови», как выразился А. И. Куприн, она была зачислена в стан цыганских певиц. Однако это амплуа мало соответствовало творческому облику Дулькевич.
Артистка решительно не приняла вульгарной цыганщины, захлестнувшей тогда русскую концертную эстраду. Она никогда не выносила на эстраду пошлого, безликого, бесчувственного, что часто встречалось тогда в репертуаре исполнителей и пользовалось спросом у нетребовательной публики.
Нина Дулькевич любила цыганские мелодии, но подлинные, из народных истоков. Их, по словам А. И. Куприна, она знала «очень много» и пела с большим мастерством, «принося в зал поэзию дикой воли, поэзию темной ночи у пылающего костра, дикую удаль и тихую грусть...» («Рампа и жизнь», 1912 г.). Однако наличие в репертуаре певицы цыганских и таборных песен свидетельствовало вовсе не о принадлежности ее к цыганским исполнителям, а о многогранности и широте дарования. Настоящей стихией Дулькевич была русская песня, русские романсы на стихи Пушкина, Лермонтова, Фета, Апухтина, других менее известных русских поэтов.
«Мягкий, ласкающий голос, задушевное исполнение и вызываемое им настроение тихой мечтательной грусти — вот отличительные черты пения артистки, а вместе с тем и тайна ее успеха...» «Публике в равной степени нравились и ее задушевные романсы и русские песни, звучавшие ширью и вольностью Волги и степей...» Это выдержки из газетных рецензий, публиковавшихся в разных городах России.
Один из концертов Дулькевич посетил А. И. Куприн. Восторженный отзыв о нем читаем в очерке «Фараоново племя» («Синий журнал», №38, 1911 г.): «Я никогда не забуду этого внезапного, сильного, страстного и сладкого впечатления. Точно в комнату, где пахло модными духами, вдруг повеял аромат какого-то дикого цветка. Я слышал, как притихли понемногу очарованные зрители, и долго ни одного звука, ни шороха не раздавалось в громадном зале, кроме этого милого, тоскующего и пламенного мотива... Слушаешь ее — и слушаешь не одними ушами, а всеми нервами, всей кровью и всей душой…». Писатель сравнил искусство Дулькевич в песнях с искусством прославленной певицы Марии Гай на оперной сцене. «Та же простота, искренность и страстность», — отмечал он.
Концертная деятельность Н. В. Дулькевич продолжалась и в советское время. В 1919 году она в числе первых стала членом Петроградского Союза работников искусств (СОРАБИС), ее гастрольные выступления по-прежнему привлекали внимание публики и рецензентов.
Вот что писала о ней советская печать: «Н. В. Дулькевич - большая певица с подлинным темпераментом...» («Экран», № 27, 1922 г.); «Почему с таким вниманием слушают певицу, — не оперную, даже не концертную, а исполнительницу так называемого легкого жанра? Секрет художественного успеха Дулькевич в незаурядном мастерстве, в ее выдающейся музыкальности...» («Коммуна», Самара, 1927 г.).
Однако нужно вспомнить, что в то время русский бытовой романс, именуемый в наши дни старинным, переживал немалые трудности, подвергался нападкам и не всегда справедливой критике. Даже в лучших его образцах (таких, как, например «Гори, гори, моя звезда», «Ночь светла», «Только раз бывают в жизни встречи», «Калитка», широко известных и любимых в наши дни) музыкальная критика усматривала настроения упадочничества, пошлости, приметы «ветхой и затхлой старины».
Предвзятость критики не могла не отразиться отрицательно на деятельности певцов, выступавших в 20 — 30-е годы с исполнением старинных русских романсов. Отошла от этого жанра и Нина Викторовна Дулькевич. С 1927 года она пела в концертах детские песенки (и, надо сказать, пела с большим мастерством, что не раз отмечалось в печати). И лишь изредка по просьбе любителей и своих поклонников исполняла в концертах свой старый репертуар.
Но любовь к романсу никогда не гасла в сердце певицы. В начале 30-х годов она неожиданно снова вышла на эстраду с программой, составленной из русских романсов, как бы доказывая этим, что не изменила своему истинному призванию. Это был один из ее последних концертов. Зрители тепло встретили певицу, которую знали и любили давно.
Нина Викторовна Дулькевич ушла из жизни рано, далеко не исчерпав своих творческих возможностей. Умерла она в 1934 году в Ленинграде. С тех пор ее имя почти забыто. Толбко старые граммофонные пластинки, много лет хранящиеся в собраниях отдельных коллекционеров, напоминают о певице.
Но настоящий талант не уходит навсегда в прошлое. Рано или поздно о нем непременно вспоминают, и тогда начинается его вторая жизнь — в благодарной памяти поколений.
Виталий Донцов

При реставрации использованы грамзаписи В. П. Донцова (г. Киев) и Ленинградского музея театрального и музыкального искусства (коллекция А. Е. Павлова).