Сборник, составленный по материалам международной научной конференции, проходившей в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына (Москва), посвящен неисчерпаемой теме рецепции литературных произведений, непростому вопросу соотношения и взаимодействия двух потоков русской словесности, тому, как воспринималось творчество писателей советской России за рубежом (и особенно бывшими соотечественниками) и творчество русских литераторов зарубежья — на их покинутой родине.
Юбилейные даты присуждения Нобелевской премии определили хронологические рамки рассматриваемого периода развития русской литературы: 1930–50-е гг., а разнообразие аспектов, в которых авторы сборника исследуют заявленную тему, соответствует широте использованного ими материала — от опубликованных произведений до архивных источников. СОДЕРЖАНИЕ
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Н.Д. Солженицына
Вступительное слово
Е.Б. Пастернак
НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ БОРИСА ПАСТЕРНАКА:
ВОСПОМИНАНИЯ И ДОКУМЕНТЫ
Д.Д. Николаев
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА КАК ПРОПАГАНДА:
УСТАНОВКА И ВОСПРИЯТИЕ
Н.Н. Примочкина
«Я ДЕЛАЮ ИЗ СЕБЯ МОСТ, ПО КОТОРОМУ ЛЮДИ… ПРОЙДУТ К ЛУЧШЕМУ»:
Посредническая роль М. Горького между Россией, русской эмиграцией и Западом в 1920-х гг.
М.А. Ариас-Вихиль
М. ГОРЬКИЙ – ПРЕТЕНДЕНТ НА НОБЕЛЕВСКУЮ ПРЕМИЮ
(По материалам Архива А.М. Горького)
Ю.У. Каскина
ГОРЬКИЙ В ЗЕРКАЛЕ ЭМИГРАНТСКОЙ ПЕРИОДИКИ
Л.А. Спиридонова
ТВОРЧЕСТВО И.С. ШМЕЛЕВА В ВОСПРИЯТИИ ЗАРУБЕЖНЫХ ПИСАТЕЛЕЙ
Л.Ю. Суровова
ПЕРЕВОДЧИКИ ИВАНА ШМЕЛЕВА НА НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК
Н.А. Герчикова, Л.В. Хачатурян
ТВОРЧЕСТВО И.С. ШМЕЛЕВА ЭМИГРАНТСКОГО ПЕРИОДА:
ПРОБЛЕМА РЕКОНСТРУКЦИИ ТЕКСТА
Т.В. Марченко
«ВЕНОК ЛАУРЕАТА ЕМУ ТОЧНО ВПОРУ»:
Французская пресса о Нобелевской премии Бунина
М.С. Берсенева
ПЕРЕКРЕСТОК КУЛЬТУР В ТВОРчЕСТВЕ Б.К. ЗАЙЦЕВА
(ВЗГЛЯД ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГА)
А. Морар
ВАЛЕНТИН ПАРНАХ, МАРК ТАЛОВ И СЕРГЕЙ ШАРШУН:
«Парижские старожилы» между Францией и Россией (1920–1923 гг.)
ПРИЛОЖЕНИЕ
Вечер В. Парнаха (Последние новости. 1921. 16 нояб.)
К. Пьералли
РУССКИЙ ТЕАТР В ИТАЛИИ: К вопросу о восприятии творчества Н.Н. Евреинова (1924–1929)
ПРИЛОЖЕНИЕ
I. Пьесы Н.Н. Евреинова, переведенные на итальянский язык
II. Постановки пьес Н.Н. Евреинова на итальянской сцене в 1920-х гг. и рецензии в прессе
(перечисление постановок отдельных пьес по театрам)
Е.А. Папкова
ПУТЬ ВСЕВОЛОДА ИВАНОВА В КРИТИКЕ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ 1920-х гг.
Е.В. Антошина
СЛЕД СКАЗКИ Л. КЭРРОЛЛА В ДОВОЕННОЙ ПРОЗЕ В.В. НАБОКОВА
Д.В. Токарев
«ВЕЧНАЯ ТЕМА РЕМБО-ЛЮЦИФЕРА» В ТЕКСТАХ БОРИСА ПОПЛАВСКОГО
А.А. Забияко
МЕМУАРЫ РУССКИХ ХАРБИНЦЕВ: МИФОЛОГИЗАЦИЯ
ИСТОРИИ VS ИСТОРИЯ ЭМИГРАЦИИ
М.К. Сивашова
«КАК НАМ ЗАБЫТЬ, КОГДА НАС МЕТЕТ НА ЧУЖБИНЕ…»:
Леонид Зуров между Россией и Францией
(латвийский период творчества)
И.В. Щеблыгина
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ «СЛОВАРЯ РУССКИХ ЗАРУБЕЖНЫХ ПИСАТЕЛЕЙ» В.Ф. БУЛГАКОВА
(По архивным данным)
В.Я. Саватеев
РУССКАЯ ПРОЗА «ПОСЛЕ БИТВЫ»: СПОРЫ И БЕССПОРНОЕ:
К вопросу о концепции русской литературы послевоенного периода
И.А. Дворецкая
РУССКИЕ ЭМИГРАНТЫ КАК ВЫМИРАЮЩИЙ ВИД:
АВТОПОРТРЕТ ПОКОЛЕНИЯ 1920–30-Х ГГ. В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Т.В. Марченко
НОБЕЛИАДА БОРИСА ПАСТЕРНАКА:
По шведским архивным материалам и периодике
С. Роле
ОТКЛИКИ НА ПРИСУЖДЕНИЕ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ РУССКИМ ПИСАТЕЛЯМ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ПРЕССЕ:
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА ИЛИ ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПРЕДВЗЯТОСТЬ?
М.Г. Литаврина
КТО СКАЗАЛ «ЛАНЧ»?
Советское / эмигрантское / американское в одноактных комедиях Всеволода Хомицкого
С. Гардзонио, Б. Сульпассо
ПОЛИТИЧЕСКАЯ И КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ РУССКОЙ КОЛОНИИ В РИМЕ:
По материалам архива Библиотеки имени Гоголя
ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ
В 2008 г. в истории присуждения Нобелевской премии по литературе русским писателям совпало два юбилея: 75 лет прошло с тех пор, как в 1933 г. премию получил Иван Бунин, и 50 лет — со времени, когда ее лауреатом был объявлен Борис Пастернак.
Эти события, быть может не столь значительные в истории русской литературы, как борьба направлений и течений или издание эпохальных произведений, заслуживают внимания хотя бы по одной причине. Именно Нобелевская премия по литературе заставляет весь мир — пусть и один раз в год — вспомнить о словесной культуре и не только еще раз услышать прославленные имена, но и узнать о национальных авторах, чье творчество, особенно поэтическое, редко выходит за пределы родной страны. Международное признание, которое далеко не всегда приходит к лауреату вслед за лаврами, или вселенская шумиха, в которой вряд ли нуждаются подлинный талант и великие книги, не имеют прямого отношения к чтению, пониманию и интерпретации литературы. Тем не менее Нобелевская премия дает прекрасный повод задуматься о литературной рецепции: какие критерии побуждают шведских академиков сделать тот или иной выбор, что они вычитывают из выдвинутых на премию книг или, точнее, что они вчитывают в произведения почти неизвестных им авторов из других стран, пишущих на чужом языке, обладающих иной, порой чуждой системой ценностей; существует ли некий канон — для мировой литературы или в рамках национальных литератур, — одинаково важный для читателей, в том числе зарубежных?
Помимо самого шведского жюри, которое опирается на литературную критику, на отзывы в прессе о номинированных писателях, существует и огромный массив самой этой прессы: отзывы в периодике сопровождают первое появление книги и тем более сыплются градом после присвоения ее автору золотой нобелевской медали. Но помимо периодики одновременно существуют дневники и письма, содержащие субъективные, порой резкие и вовсе не совпадающие с общепринятыми суждения о современной литературе; помимо свободных и честно высказанных взглядов на литературный процесс существуют и идеологический прессинг, давление цензуры, самооглядка на современников и потомков… Из чего только не складывается рецепция — знакомство, восприятие и интерпретация — художественной литературы в современном ей сознании читателей, критиков, литературоведов, публицистов…
С 16 по 19 ноября 2009 г. в Москве, в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына прошла международная научная конференция «От Бунина до Пастернака: русская литература в зарубежном восприятии: К юбилеям присуждения Нобелевской премии русским писателям». В конференции приняли участие ученые из Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Томска, Благовещенска, а также из Франции, Италии, Швейцарии, Израиля, Латвии, Эстонии. Особо сердечную ноту в работу конференции внесло участие в ней Е.Б. Пастернака и Н.Д. Солженицыной. Вместе с самыми близкими людьми они пережили некогда все радости и горести, связанные со знаменитой и желанной международной премией по литературе, а сейчас, в начале XXI в., рассказали об уже далеких исторических днях искренне и просто.
Приуроченная к двум драматическим моментам в истории русской литературы XX в. — «невыдуманному национальному празднику» послереволюционной эмиграции, к которой принадлежал Бунин, и трагическому противостоянию Пастернака советской системе, — конференция была обращена к теме рецепции русской литературы.
Эта тема для отечественного литературоведения отнюдь не нова; между тем русская литература ХХ в., разделенная на потоки — литературу советскую и литературу русского зарубежья, — приходила к читателю зачастую сложными путями, и рецепция книги порой отставала от ее написания на долгие годы. Можно обратиться к примерам нобелевских юбиляров: произведения Ивана Бунина долгое время издавались в России без опоры на рукописное наследие, а его публицистика появилась на отечественном книжном рынке в относительно полном масштабе лишь после распада СССР. Роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго», законченный в 1956 г., впервые опубликованный за рубежом (в итальянском переводе в 1957 г., а в 1958 г. — на русском языке), вышел на родине поэта только в 1988 г. Разумеется, подобные драматические перипетии не могли не сказаться на восприятии — и в России, и за ее пределами — сложных судеб как самих авторов, так и их книг.
Однако с тех пор уже миновало много времени, прошли целые исторические эпохи, и ответ на ироничный вопрос поэта «Какое… тысячелетье на дворе?» — настоятельно требует подведения некоторых итогов. XXI в. Взывает если и не к немедленным ответам и расстановке точек над i, то, во всяком случае, к постановке вопросов и выявлению проблем. Кроме того, и российскими исследователями, и их коллегами за рубежом накоплен немалый документальный материал, который требует освещения и осмысления.
Спектр тем и вопросов, затронутых на конференции, оказался чрезвычайно широк и разнопланов. Юбилейные даты присуждения Нобелевской премии стали теми хронологическими рамками, которыми необходимо было обозначить определенный период развития русской литературы XX в. — 1930–50-е гг. Уже не авангардные 20-е, но еще и не оттепельные 60-е, три десятилетия, в центре которых оказалась Вторая мировая война. Не совсем обычная периодизация, поскольку предвоенное и послевоенное десятилетия часто представляются совершенно разными эпохами, что, безусловно, оправдано исторически. После войны мир изменился, что не могло не сказаться и на литературном процессе — как внутри страны, так и в эмигратнской среде, — и на отношении к новому русскому слову в мире.
Направления, по которым исследователи из разных стран и научных центров рассматривают проблему рецепции русской литературы, были намечены в выступлениях на пленарном заседании — скорее торжественном, чем рабочем, но сразу высветившем главный вопрос, возникающий, когда речь заходит о восприятии русской литературы: что именно хотели прочитать за рубежом в книгах русских писателей XX в., как оценивали поэзию и прозу России новой эпохи?
В своем вступительном слове директор Дома русского зарубежья В.А. Москвин особо подчеркнул важность международных связей, позволяющих выдвинуть на первый план такую значимую и крайне мало изученную тему, как рецепция русской литературы в мире. Советник по культуре посольства Швеции в Москве Л.Юнсон не смогла обойти молчанием тот факт, что присуждение Нобелевской премии по литературе русским писателям всегда носило отпечаток некоторой скандальности, шла ли речь о Бунине и отвергнутом Горьком, о Пастернаке и Шолохове или о Солженицыне. Кстати, если во «внешнем» взгляде на русскую литературу ХХ в., как часто и на Россию в целом, преобладал некий двойной стандарт, а политическая ангажированность неизменно превалировала над политкорректностью, то и «внутренний» взгляд на родную словесность не был единым. Это отметила, в частности, Н.В. Корниенко, подчеркнув, что разделенная после революции на два потока русская литература остро нуждается в рассмотрении в двойном ракурсе, а именно — и как эмигрантская критика оценивала советскую литературу, и vice versa . Продолжив эту идею, А.Н.Николюкин распространил ее на необходимость изучения взаимодействия и взаимовлияния рус ской и мировой литературы, обращаясь как к периодической печати разных стран, так и к собственно художественным текстам. Таким образом, Нобелевская премия по литературе была вписана в широкий историко-литературный контекст восприятия и интерпретации русской литературы XX в. В России и за рубежом. <…>
Издание: обложка.
Параметры: формат: 280×140, 416 стр.
