Юнна Мориц - Когда мы были молодые… Стихи и песни. Музыка Сергея Никитина
Альбом: 1 пластинка
Размер: 12" (гигант)
Запись: 1979 г.
Тип записи: стерео
Оборотов в мин.: 33
Состояние (диск/конверт): очень хорошее / очень хорошее
Производство: Россия
Фирма: Мелодия
Сторона I
Приход вдохновения
Черемуха
На Полянке
В юности, в пасти огня
Мне прутья протянул багульник
Дует ветер
Эстонская песня
Снег фонтанами бьет на углу
Апрель
Памяти Тициана Табидзе
Сыну
Читает автор
Поют Татьяна Никитина (3) и Сергей Никитин (3, 6—9, 11)
Сторона II
Снегопад
За невлюбленными людьми
Античная картина
Дафнис и Хлоя
Кармен
Старая песня
Между Сциллой и Харибдой
В серебряном столбе
К столетней годовщине
Когда мы были молодые...
Читает автор
Поют Татьяна и Сергей Никитины (2, 6, 10)
Сопровождение на гитаре — Сергей Никитин и Александр Суханоа
НИКОЛАЙ ТУРКИН (флейта)
Редактор Е. Лозинская
Звукорежиссер П. Кондрашин.
Художник Н. Чернышева, Фото А. Стернина
Юнна Мориц — известный советский поэт. Она окончила Литературный институт имени Горького. В 1957 году вышла в свет первая книга ее стихов. В 1961 году в издательстве «Советский писатель» появился второй поэтический сборник Юнны Мориц «Мыс Желания», позволивший говорить о ней, как о зрелом, оригинальном и своеобразном художнике. Именно эту мысль подчеркивал Николай Тихонов в статье «Человек видит север», опубликованной тогда же в «Литературной газете».
В 1970—1977 годах в издательстве «Советский писатель» появились еще три книги стихов Юнны Мориц — «Лоза», «Суровой нитью», «При свете жизни». Плодотворно работает она все эти годы и в области поэтического перевода. Ю. Мориц познакомила русских читателей со стихами многих зарубежных поэтов и поэтов братских союзных республик. Знаком истинного вдохновения отмечены стихи Юнны Мориц для детей.
«Напряженность и драматизм духовной жизни, строгость нравственных критериев — читаем мы в «Краткой литературной энциклопедии» — характерные черты поэзии Юнны Мориц, близкой русской поэтической традиции и опыту поэтов XX века».
ГОЛОС ПОЭТА
Что сказать о Музе Юнны Мориц?
Голос Юноны повенчан в ней с гуннами, классические тропы — с бешеным ритмом погони, с гневными набухшими жилами стихотворных строчек. Уже давно запомнился нашей поэзии ее оклик:
Кто это право дал кретину
Совать звезду под гильотину?
Содержание и смысл поэзии Юнны Мориц — жизнь наша, суетная, затурканная, трагичная и прекрасная по сути своей.
О жизни, о жизни — о чем же другом? —
Поет до упаду поэт.
Ведь нет ничего, кроме жизни кругом,
Да-да, чего нет — того нет!
О жизни, о ней лишь, — да что говорить!
Не надо над жизнью парить?
Но если задуматься, можно сдуреть —
Ведь не над чем больше парить!
Нелегкая жизнь досталась поэту. Детство ее, голодное детство войны определило характер ее поэзии с аудиторией от Олимпа до Лысой Горы:
Я не езжу на Пегасе,
Я летаю на метле! —
так откровенно написала она в своей последней книге «При свете жизни».
Заброшенное, рано повзрослевшее детство ее поет на пепелищах, играет не на моцартовски жемчужной флейте, не на губной гармошке, а на старой расческе, обернутой папиросной бумагой, — таков, увы, был нехитрый инструмент детства войны.
Если шла мировая война
В раннем детстве, от двух — до шести
Или, скажем, с шести — до десяти,
В час, когда за куском
Дети лезут ползком
Под колеса великой истории,
Покатившей на наши калории.
Белый мельник,
Дай кружку муки на сочельник!
Белый ангел голодного детства,
Мой принц, мой жених,
Дай нам выжить на скудные средства,
А также без них!
Черный цвет — любимый цвет, автоцвет нашего поэта. В нем все оттенки черной гаммы.
Я — черная, буду я черной землицей,
Ты — белая, будешь черемухой виться
И черную землю сосать.
Как многоголос этот черный — от бархатной каймы бабочки махаона до «черных дней, где трудно отшутиться». Но это не цвет монашества, схимы, в нем таится тот пронзительный стон, запредельный взлет, как в любимом моем стихотворении с рефреном: «Я черная птица, а ты — голубая!».
Этот черный только подчеркивает праздничную голландскую живопись жизни. Как хищен и зорок взгляд живописца, как роскошна и гобеленно остра вышивающая игла!
Зеленым шелком вышитые елки
На леденяще сизом серебре,
Снегирь вишневый на зеленом шелке
И зяблый листик сердца в снегире.
Ю. Мориц — поэт нравственный и благородный. Пускай иные стихотворцы пытаются восполнить слабости своей поэзии окололитературной шумихой — Ю. Мориц честна, сила ее в стихе, стихи ее говорят сами за себя.
Какая духовная сила, вернее, духовная биология — духовность, спрессованная до материальности, в ее ритмах! Какая захлебывающаяся сила жизни, чувственная молодая страсть, какое огненное заклятье, кончающееся просветленной улыбкой гармонии:
На трижды радость, радость, радость
В базарной гуще, гуще, гуще,
Где вечно мимо, мимо, мимо!
За эти прутья, прутья, прутья,
За то, что — братья, братья, братья,
Да будет втрое, втрое, втрое,
И много больше, больше, больше,
Избегнув пошлости и фальши,
Огонь устроит тени в -мире!
Когда мы будем втрое дальше,
Улыбка станет втрое шире.
Но довольно цитат. Послушаем голос поэта. Читает Юнна Мориц как подлинный поэт — не заискивая перед аудиторией, без эстрадной жестикуляции — читает как пишет. Она владеет ритмом, вернее, ритм — ею. Поэтому так и внимает ей аудитория,, читая над головами, что диктуют ей «сестра-ирония и лирика-сестрица».
Послушаем сильный голос поэта, впрессованный в черный пластиковый нимб пластинки.
Андрей Вознесенский.
Лауреат Государственной премии СССР
