Хелло, Долли! Музыкальный спектакль. Либретто М. Стюарта (перевод П. Мелковой), музыка Дж. Германа {аранжировка В. Махлянки- на).
Альбом: 3 пласт. + вкладыш
Запись: 1981 г.
Тип записи: стерео
Оборотов в мин.: 33
Состояние(диск/конверт): очень хорошее / хорошее
Производство: Россия
Фирма: Мелодия
ХЕЛЛО, ДОЛЛИ!
МУЗЫКАЛЬНЫЙ СПЕКТАКЛЬ
Либретто М. Стюарта, перевод П. Мелковой
Музыка Джерри Германа
Аранжировка В. Махлянкина
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:
Долли Леви — Г. Пашкова
Горас Вандергельдер — В. Шалевич
Эрменгарда — О. Гаврилюк
Эмброз — М. Васьков
Ирэн Моллой — Е. Райкмна
Минни Фей — Л. Корнева
Корнелий Хекл — В. Зозулин
Барнаби Такер — В. Коваль
Рудольф — Н. Тимофеев
Эрнестина — И. Алабина
Роза — М. Синельникова
Звукорежиссер В. Иванов Редактор И. Якушенко
Знаменитый мюзикл с названием «Хелло, Долли!» выдержал на Бродвее невиданное число представлений. Три тысячи раз ежевечерне поднимался занавес, и Долли — Пэрл Бэйли или Кэролл Чаннинг, истинные звезды американской эстрады, снова и снова выходили на сцену, очаровывая зрителей своими порой дерзкими и бравурными, а порою грустными монологами о том, как важно быть вместе со всеми, «пока мимо жизнь не прошла», как человек нуждается в счастье и как иной раз достаточно лишь мгновенья, чтобы поверить в чудо встречи. В сезоне 1964 года «Хелло, Долли!» стала чемпионкой среди мюзиклов, получив рекордное число призов. Тринадцатью из восемнадцати голосов нью-йоркское Общество драматических критиков присудило мюзиклу все возможные призы — за лучшую женскую роль, за режиссуру, хореографию, сценографию, за музыку. Джерри Герман сразу стал знаменитым. Тогда же он написал фольк-мюзикл «Молоко и мед» на сюжет, тяготеющий к жанру социальной мелодрамы, который не стал столь популярным, как «Хелло, Долли!», хотя любовные баллады из него распевали на улицах. Однако слава Дж. Германа в эпоху, когда в музыкальном театре Америки происходили решительные перемены в сторону экспериментов, оказалась неустойчивой. Наступало время более «контрастного» музыкального письма, и композитор отошел в тень. Сегодня он известен в основном как автор этих двух мюзиклов.
После шумного успеха на Бродвее музыкальная комедия «Хелло, Долли!» была дважды экранизирована. В одном из фильмов Долли играла американская суперзвезда Барбра Стрейзанд, известная советскому зрителю по ленте «Смешная девчонка» на музыку Юлия Стайна. С большим триумфом мюзикл Дж. Германа шел по Европе. Одной из лучших Долли была знаменитая Гизела Май (Берлин).
Примечательна и судьба пьесы, которая легла в основу мюзикла. В 1835 году Д. Оксенфорд написал комедию «Хорошо проведенный день». Известный австрийский драматург Йоган Нестрой, использовав эту комедию, создал фарс (1842), вдохновивший Торнтона Уайлдера на комедию «Коммерсант из Йонкерса» (ее блистательно поставил Макс Рейнгардт в театре «Гилд»), Наконец, сам же Уайлдер переделал «Коммерсанта из Йонкерса» в «Сваху», и уже на ее основе возникла музыкальная комедия «Хелло, Долли!».
Интересно, что у истоков этого «шлягера» стоит один из основоположников американской интеллектуальной драмы Торнтон Уайлдер, выступивший в свое время против сценического бытописательства, любил в молодости писать о маленьких людях из захолустных американских городов или предместий, об их мечтах, простых и возвышенных, наивных и романтических. Он отрицал филистерство, нравственное мещанство и искал красоту там, где ее меньше всего склонны были видеть. Именно такие люди и попали в поле зрения авторов будущего мюзикла, обеспечив ему демократического зрителя.
В Советском Союзе мюзикл «Хелло, Долли!» был поставлен во многих театрах, в том числе в Свердловске, Харькове, Барнауле, Риге. Во всех спектаклях преобладала свойственная жанру традиционной оперетты виртуозность, нарядность, красочность. Все они варьировали мысль о том, что деньги не могут дать человеку счастья и спасти от одиночества.
Инициатива создания новой версии популярной пьесы принадлежит актерам театра им. Е. Вахтангова, и прежде всего одной из ведущих его актрис — народной артистке РСФСР Галине Пашковой. Спектакль поставлен режиссером Анатолием Липовецким. Записанный на пластинку мюзикл сочетает в себе энергию истинного шоу и грустную драму. В логике старого сюжета появились принципиально новые, сугубо современные черты.
И главное — в новой Долли. Г. Пашкова «осовременила» жизнь своей героини, которая и в спектакль входит иначе, чем это делали ее предшественницы. Их представлял зрителю хор горожан, знакомя с Долли прежде всего как со свахой, с «оплотом всех невест». Долли — Пашкова не приемлет посредников, она представляется нам сама. И своеобразной визитной карточкой становятся ее первые, обращенные к нам слова: «Я помешана на восходах!» Это маленькое откровение, произнесенное в отсутствие других персонажей, лишь наедине с нами, сразу делает ее близкой слушателю. А когда Долли говорит: «Доброта не так уж редка, но доброта деятельная может ошеломить человека», — мы понимаем — это ее главное признание, если хотите, ее программа жизни. Пашкова не случайно ввела в спектакль этот отсутствующий в пьесе монолог. Это коллаж из прозы Уайлдера, но он естественно входит в сюжет мюзикла — перед нами возникает не только история устройства Долли счастья для других и в конце концов для себя, но история ее соучастия, сочувствия.
Долли — Пашкова изначально поэтична, она менее всего принадлежит реальной жизни, быту, который она приемлет, поскольку нужно ходить по земле. Но ходить по земле для Долли — значит делать добро, уметь видеть рассветы, уметь сохранить на долгие годы положенный в старую библию еще в день ее свадьбы дубовый листок — символ памяти и любви. Такая Долли не просто по сюжету центр спектакля, она — тот человек, который должен случиться на пути другого человека, ибо без этого мир эмоционально скуп, бесцветен и пуст. Пашкова, обладая глубоким драматическим темпераментом и привнеся его в роль, наделила свою Долли притягательным характером с яркими контрастами настроений, наполнила роль острым и грустным лиризмом и раскрепощенным чувствованием. Когда ее Долли объясняется со своим покойным мужем — с Энтони, рассказывая о планах своего нового замужества, — сколько в ней артистизма! Как вдруг разом и целиком прочитывается весь ее роман, все ее прошлое с Энтони! А какой почти трагической нотой звучит интимная исповедь Долли, научившейся все измерять прошлым. Этот эпизод словно «длится» в другом — в сцене у старого нью-йоркского дома Долли. Эту старую лавку, а в ней — столь же древнюю Розу, свидетельницу прошлого Долли (ее играет старейшая актриса театра М. Синельникова), мы видим воочию — они связаны нераздельно в нечто единое, нерасчленимое, как неделима в сознании Долли память о счастье…
А ее урок танца для Корнелия! Когда позже, в финале, мы слышим музыкальную тему этого урока-вальса в исполнении хора, мы, вовлеченные в танцевальный хоровод, присутствуем не на уроке танца — на уроке добра и талантливого человеческого творчества.
Долли Пашковой поднимает бытовой аспект сюжета до уровня настоящей поэзии. И делает это в высшей степени элегантно (невольно приходят на память ее Турандот и Дениза из «Мадемуазель Нитуш»).
Весь спектакль тяготеет к отмеченной поэтическим флером стилистике прошлого. Дж. Герман возвращает нас к джазу конца 40-х — начала 50-х годов, к его демократическим образам, пришедшим к нам от Тленна Миллера, Чарли Спивака. У мюзикла «Хелло, Долли!» было много версий, вплоть до решений в стиле рок и диско. Та, что перед нами, намеренно отказывается от прямой модернизации материала, оставаясь при этом остро современной. Автор этой музыкальной версии композитор В. Махлянкин (мы знаем его по мюзиклу «Месье де Пурсоньяк» в театре им. Станиславского, он автор множества песен и музыки к ряду спектаклей; им записаны пластинки с программами Б. Брехта, кстати, созданными с Г. Пашковой), сохраняя бережное отношение к музыкальному первоисточнику, сочетает верность идеям Дж. Германа с современной культурой композиторского мышления: она — в оркестровой палитре, в «терпкости» звучания, в очень сегодняшней динамике эффектов, в введении дополнительных инструментов. Композитор сохраняет вальсовые, балладные, маршевые и блюзовые формы, актуализируя их современными энергичными ритмами. Музыка выдержана в духе «синтетической» традиции, возникшей в мюзикле в послевоенное время, — тут мы находим и следы импрессионизма, и элементы откровенного шоу, и черты камерного джаза. В музыкальной драматургии спектакля взаимодействуют европейский тип баллады (Долли: «Занимаюсь я устройством всевозможных дел»), поэтическая ария Ирэн Моллой как отголосок городской песни («Ленты буду яркие носить весною»), блюз эпохи свинга, завершающий прекрасную арию Долли «Прощай», иронические куплеты из Шоу «Нужна красотка», жизнерадостные марши («Парад», «Бунт женщин») и гротесковые моменты, отмечающие «оценку» ситуации («денежный» звук кассы с монетами, у которой мы должны себе представить горюющим в долгие зимние вечера Гораса Вандергельдера).
Сложные партии, написанные Дж. Германом для профессиональных вокалистов, не стали преградой для актеров драмы, свободно овладевших музыкальным материалом. Е. Райкина — Ирэн Моллой, В. Шалевич — Вандергельдер, В. Зозулин — Корнелий Хекл, Г. Пашкова — Долли — тот современный сильный тип актера, которому в данном случае оказалась подвластна в равной мере природа вокала, слова, молчания, доступно вольное, почти импровизационное самочувствие в музыкальном и драматическом пространствах.
И совсем несколько слов об оркестре. В отличие от обычных записей, осуществленных большими оркестрами, мюзикл в данной версии записан ансамблем «Мелодия», состоящим из двенадцати первоклассных музыкантов, и вокальным ансамблем. Это не аккомпанемент. Динамические эффекты,' оркестровые нюансы, весь пафос возможностей инструментальной техники представлен как элемент глубоко содержательный, как «персонаж» спектакля.
Маленький городок, в котором живут наши герои и в котором побывали мы с вами, оказывается моделью большого мира. Стремясь вырваться за пределы Йонкерса, герои пьесы ищут чуда, хотят, чтобы с ними что-то случилось, чтобы какое-то приключение нарушило сонный покой обывательской жизни, чтобы им удалось «забыть о буднях унылых», чтобы «мир грез» подарил радость праздника. И каждый из них, возможно, хочет совместить в себе Нью-Йорк грез и маленький Йонкерс с его домашними житейскими печалями и радостями, с близостью в нем человека человеку. Наверное, прежде всего об этом спектакль «Хелло, Долли!» Где-то, на втором плане сквозь радость и хэппи-энд мы постоянно слышим ностальгическую ноту, тоску по чему-то, что прошло и что тем не менее всегда с нами. Спектакль по-настоящему добр и мудр. В нем улыбка и грусть, з нем тоска по красоте и добру, которые создателями новой версии спектакля понимаются как непременное соучастие в судьбе человека рядом с тобой.
Н. Корниенко
