Альманах "Эволюция" был задуман с целью объединить вокруг этого издания исследователей, работающих во всех областях эволюционистики. Эволюционная теория является одной из самых плодотворных областей междисциплинарного знания, где могут найти общее поле исследования представители естественных, точных и гуманитарных наук. Эта коллективная монография --- четвертая в серии альманахов с общим названием "Эволюция". Первые три выпуска выходили со следующими подзаголовками: "Космическая, биологическая, социальная", "Проблемы и дискуссии", "Дискуссионные аспекты глобальных эволюционных процессов". Настоящий, четвертый выпуск альманаха имеет подзаголовок "Аспекты современного эволюционизма", поскольку в нем представлено несколько теоретических статей, дающих возможность увидеть некоторые грани развития эволюционизма на современном этапе. Это особенно важно в свете ведущей задачи новой серии альманахов "Эволюция" --- выработки единой мегапарадигмы, имеющей некоторое количество общеметодологических подходов, терминов, методов и принципов. В альманахе также представлены интересные статьи об особенностях поведения животных, дискуссия археологов и специалистов по истории первобытного общества вокруг принципиально важных проблем начальной стадии эволюции человечества и формирования Homo sapiens и т. д.
Альманах будет полезен и тем, кто исследует междисциплинарные макропроблемы, и специалистам, работающим в рамках узких направлений; а также всем, кто в той или иной степени интересуется эволюционными проблемами биологии, истории, антропологии, психологии, лингвистики и желает быть в курсе новейших достижений естественных, общественных и гуманитарных наук.
Введение. Современный эволюционизм в развитии
Л.Е.Гринин, А Б.Коротаев, А В.Марков
Настоящее издание является уже четвертым выпуском Альманаха "Эволюция".
Первый выпуск Альманаха "Эволюция" имел подзаголовок: "Космическая, биологическая, социальная" (Гринин, Марков, Коротаев 2009а). В нем мы, анализируя векторы эволюции и сравнивая различные формы макроэволюции, стремились показать, что эволюционистика во всех областях имеет немало общего, что задача идти в направлении создания общей эволюционной мегапарадигмы вполне реальна. Второй выпуск "Эволюции" был издан с подзаголовком "Проблемы и дискуссии" (Гринин, Марков, Коротаев 2010), и в нем помимо обширной дискуссии вокруг проблем универсального эволюционизма мы представили ряд дискуссионных и потенциально продуктивных подходов в области биологической и социальной макроэволюции. Третий выпуск Альманаха с подзаголовком "Дискуссионные аспекты глобальных эволюционных процессов" (Гринин, Ильин, Коротаев, Марков 2011) продолжал развивать дискуссию вокруг важных и очень сложных проблем эволюции: темной материи, роста генома, эволюции сигнальных систем, языка и пр. Мы исходили и исходим из того, что общее поле эволюционистики может быть определено только в процессе дискуссий и обсуждений гипотез и теорий, в результате которых обозначатся как общие проблемы и подходы, так и те нерешенные задачи, которые будут постоянно тревожить ученых и периодически вызывать новые споры.
Настоящий (четвертый) выпуск Альманаха "Эволюция" выходит с подзаголовком "Аспекты современного эволюционизма". Поскольку ни о каком развитии эволюционизма без дискуссии или дискуссионных статей речь идти не может, в нем тоже представлена дискуссия на актуальные темы, связанные с проблемами археологии (область, которую мы ранее не затрагивали). Однако в этом выпуске представлены и несколько теоретических статей, которые дают возможность увидеть некоторые аспекты развития современного эволюционизма. Это, в частности, крупная работа по Универсальной (или Большой) истории Ф. Cnupa, представляющая один из вариантов методологической парадигмы, охватывающей весь путь макроэволюции. Об Универсальной (Большой) истории мы уже писали в первом выпуске "Эволюции" (Гринин, Марков, Коротаев, Панов 2009; Назаретян 2009), где указывали, что метод Большой истории очень важен для развития эволюционистики. Универсальному эволюционизму, или Большой истории, был посвящен наш специальный выпуск альманаха "Е?оlutiоп" (на английском языке; см.: Grinin, Korotayev, Rodrigue 2011).
Напомним то, что мы писали во Введении к первому выпуску "Эволюции": "Одним из наиболее ярких проявлений эволюционного подхода к познанию является универсальный эволюционизм, рассматривающий процесс эволюции как непрерывный и единый процесс -- от зарождения Вселенной до современного состояния человечества. Универсальный эволюционизм предполагает, что космический, химический, геологический, биологический и социальный типы макроэволюции имеют генетическую и структурную преемственность <...> Важность такого подхода, с одной стороны, максимально широкого, с другой -- научно обоснованного, несомненна и велика. Он стремится охватить в едином теоретическом построении все наиболее крупные ступени изменений универсума от Большого взрыва до прогнозов на обозримое будущее, показать, что современное состояние человечества есть результат процесса самоорганизации материи" (Гринин, Марков, Коротаев, Панов 2009: 8--9).
Вновь подчеркнем, что одной из главных задач нашего Альманаха является работа в направлении создания общего поля эволюционистики. Это, в частности, поиск объединяющих принципов исследования эволюционных проблем разных сфер, областей и уровней, а также подходов, способствующих созданию общей эволюционной мегапарадигмы. Универсальная история -- это, по сути, один из вариантов такой парадигмы. Хотя она и не охватывает очень многих проблем эволюционистики, тем не менее позволяет представить весь ход мегаэволюции в едином процессе и предлагает комплексную модель эволюции Вселенной, которая соединяет развитие социальной, биологической и неживой систем в единый последовательный процесс (см.: Spier 2005; 2011). Это исследовательское направление имеет целью интеграцию естественных и гуманитарных наук, что позволяет выявлять некоторые общие векторы и тенденции эволюции, а также механизмы и закономерности, в том числе специфические количественные показатели, характерные для разных эволюционных фаз.
Другим методологическим подходом, позволяющим приблизиться к мегапарадигме, является сравнение разных фаз мегаэволюции в том или ином ключе. Мы уже говорили о компаративистской эволюционистике как об очень перспективном направлении. Одна из ее задач при этом -- найти общие принципы эволюции, характерные для разных фаз эволюции или присущие разным ее системам. В настоящем выпуске две статьи такого рода. Статья Г.А.Савостьянова рассматривает специализацию и интеграцию, или разделение труда, как инвариант эволюционного развития, который лежит в основе систем самой разной природы: различных производственных объединений, человеческого общества в целом, систем социальных насекомых, колониальных животных, многоклеточных организмов и т.д.
Статья Л.Е.Гринина, А.В.Коротаева и А.В.Маркова продолжает анализировать общие свойства, тенденции и закономерности, равно как и различия, между биологической и социальной макроэволюцией.
Кроме указанных теоретических статей, представляющих некий (конечно, очень ограниченный) срез современного эволюционизма, мы поместили обзорно-теоретическую статью Э.А.Витола "Структура современного эволюционизма", которая дает определенный анализ развития эволюционизма в целом (наряду с собственно авторским подходом), хотя, разумеется, многое в направлениях современного эволюционизма в этой статье осталось неосвещенным, а тема осмысления развития этого направления остается еще мало исследованной.
Как и в предыдущих выпусках, мы стремились к объединению сил эволюционистов, работающих в разных областях, и продолжили расширять спектр специалистов (см. разделы "Специальные вопросы эволюционистики" и "Дискуссии"), но хотели бы напомнить, что междисциплинарность мы рассматриваем как важнейшую характеристику нашего Альманаха и считаем исследование эволюции одной из самых плодотворных областей междисциплинарного знания, где могут найти общее поле представители естественных, точных и гуманитарных наук.
* * *
Первый раздел альманаха "Теоретические и компаративистские аспекты эволюционной мегапарадигмы" открывает статья Э.А.Витола "Структура современного эволюционизма".
Автор справедливо исходит из того, что разнородность накопленного эмпирического и рефлексивного материала в сфере эволюционистики не только требует осмысления и анализа сложившейся ситуации, но и предопределяет необходимость определенного упорядочения (в смысле систематизации) существующих концепций. Э.Витол не без основания полагает, что типология эволюционизма сегодня востребована в первую очередь самой эпистемологией, позволяя уточнить иерархию и область применения разноплановых эволюционных теорий. Поэтому в статье не только рассматриваются аспекты формирующейся эволюционной мегапарадигмы (теоретический, философско-мировоззренческий, культурологический, аксиологический), но и предлагается вариант комплексной структуризации современного эволюционизма с градацией его направлений: микроН, макроН, планетарного, глобального и универсального эволюционизма. Выявляются их особенности и соотношение в познавательном процессе, дается оценка месту и роли человека в масштабно-исторических преобразованиях Мироздания.
В статье Г.А.Савостьянова "Теоретический анализ и формализованное описание разделения труда как одного из инвариантов развития сообществ различной природы" сделана интересная попытка выявить еще один важный инвариант прогрессивного развития в разных системах. Хотя анализ разделения труда можно вести от Дюркгейма и даже ранее (от Спенсера), тем не менее автор считает, что понимание структурного аспекта разделения труда остается пока на интуитивном и качественном (то есть не формализованном) уровне. До сих пор это разделение и строение возникающих коллективов описывалось представителями различных дисциплин лишь в содержательных терминах и понятиях. В связи с этим автор дает формализованное описание процедуры разделения труда как основы прогрессивного развития различных сообществ. Им введено представление об идеализированной структурно-функциональной единице сообщества -- синергоне (соционе), возникающем в результате разделения труда. Предлагается набор понятий, алгоритмов и постулатов, необходимых для описания разделения труда, позволяющих вычислять состав и структуру множества синергонов и строить их модели. Показано, что развитие этих единиц подчиняется периодическому закону, а их классификация имеет вид периодической таблицы, отражающей направленность, цикличность и параллелизм такого развития. Ее параметры имеют социологический смысл и пригодны для характеристики и измерения прогрессивного развития синергонов. Проанализированы экономические итоги разделения труда в обществе и сделан прогноз о возможных направлениях его развития. Полученные результаты допускают содержательную интерпретацию и составляют основу предсказательной теории прогрессивного развития сообществ различной природы, основанных на разделении труда.
Третья статья раздела -- "Большая история: энергия, энтропия и эволюция сложности" Ф.Спира -- посвящена проблемам универсального эволюционизма. Среди приверженцев данного подхода существуют определенные расхождения в названии этого направления (что вполне простительно в связи с его относительной молодостью). Помимо Универсальной истории, его могут называть, в частности, космической эволюцией (Cosmic Evolution), мегаисторией (Mega-history) и даже эпической эволюцией (The Epic of Evolution). Но наиболее распространенным оказался термин "Большая история" (Big History), который был введен Дэвидом Кристианом (см., например: Rodrigue, Stasko 2011: 37; Christian 2011).
Мегаистория как научная дисциплина появилась в конце XX в. в результате научной необходимости разорвать оковы университетских дисциплин, она началась с таких предметов, как биохимия и астрофизика (Christian, McNeill 2008; Rodrigue, Stasko 2011). Фред Спир, как и Кристиан, стоит у истоков этого направления. Соответственно и его статья написана в традициях Большой истории.
В своей статье Ф.Спир предлагает аналитическую схему развития всей истории -- от возникновения Вселенной до современной жизни на Земле (Большая история). Его схема строится вокруг того, каким образом энергетические уровни, а также материя и энергетические потоки способствовали расцвету и упадку сложности во всех ее формах.
Согласно Спиру, история развития сложности во Вселенной начинается довольно скучно, сменяется более оживленным периодом развития сложных форм местного и регионального уровня, но постепенно ее потенциал иссякает и она становится совершенно неинтересной. Это непосредственно связано с тем фактом, что с самого начала Большая история демонстрировала стремление к более низким уровням, а также к энергетическим потокам, которые сначала увеличивались, а затем преимущественно начали уменьшаться. В результате почти везде уровень сложности оставался довольно низким. Прежде всего это произошло потому, что большая часть Вселенной фактически пуста. Там, где материи было достаточно, сложные системы возникали в форме галактик, состоящих из звезд, планет и облаков газа и пыли, возможно, с черными дырами в центре. Взрывающиеся звезды обеспечили формирование растущего числа химических элементов, необходимых для жизни. Это знаменовало следующий виток развития сложности.
Вначале уровень сложности, которого могла достичь Вселенная, определялся энергетическими уровнями. После примерно 300 тыс. лет расширения взаимодействие энергетических уровней и потоков энергии способствовало развитию сложности. Первый уровень материальной сложности, возможно, явился результатом действия ядерной силы. Эта форма сложности состояла из самых маленьких, субатомных и атомных, частиц. Электромагнетизм обеспечил вторую, промежуточную, стадию, на которой сформировались атомы, молекулы и группы молекул. Действие силы притяжения инициировало последнюю стадию и привело к появлению самых крупных структур, известных нам в обозримой Вселенной.
Автор полагает, что более развитые формы биологических и культурных сложностей чрезвычайно редки во Вселенной. На протяжении последних 4 млрд лет или около того энергетические потоки и уровни энергии на поверхности нашей планеты были благоприятны для возникновения этого типа сложности. Сначала энергетические потоки на поверхности Земли обеспечили существование форм биологической сложности. Живые организмы начали более активно использовать разнообразные источники материи и энергии. Подобный процесс происходил и во время культурной эволюции человечества. Он привел к возникновению сложности самого высокого уровня, известного на сегодняшний момент.
Междисциплинарный характер Большой истории непременно предполагает, что ученый обладает обширными знаниями во многих областях науки (от астрофизики до антропологии). И Спир, имеющий специализацию биохимика и антрополога, демонстрирует это качество. Такой универсализм, присущий науке прошлого, но затем утерянный в связи со специализацией, крайне важен. Однако даже становясь профессионалом в области Большой (Универсальной) истории, практически невозможно знать все проблемы и тонкости других дисциплин на уровне специалистов. Кроме того, процесс в науках идет столь быстро, что немыслимо уследить за всеми изменениями даже в одной отрасли, тем более во многих естественных и гуманитарных дисциплинах. Мы уже не говорим о том, насколько дискуссионны наши знания во многих областях. Поэтому некоторые положения статьи Спира были прокомментированы приглашенными специалистами, в числе которых особенно надо отметить А.Д.Панова. Комментарии даны как примечания редакции.
В статье Л.Е.Гринина, А.В.Коротаева и А.В.Маркова "Биологическая и социальная фазы макроэволюции: сходства и различия эволюционных принципов и механизмов" сделан новый шаг в сравнении двух видов макроэволюции. Это важно, поскольку сопоставление биологической и социальной макроэволюции -- крайне важная, но, к сожалению, мало разработанная тема, анализ которой дает новые продуктивные возможности для понимания хода, тенденций, механизмов и особенностей процесса эволюции в целом (мегаэволюции). В статье анализируются сходства и различия между двумя фазами макроэволюции на разных уровнях и в разных аспектах: биологических и социальных организмов; механизмов эволюционного отбора; перехода к качественно (эрогенно) новому состоянию; а также процессов передачи ключевой информации и закрепления приобретенных признаков. Показываются некоторые "преадаптации", способствующие трансформации биологической макроэволюции в социальную, некоторые линии такой трансформации.
Статья является продолжением работы тех же авторов, опубликованной в первом выпуске альманаха "Эволюция" (Гринин, Марков, Коротаев 20096).
Второй раздел, ставший уже традиционным для Альманаха, -- "Специальные вопросы эволюционистики". Он открывается статьей Ж.И.Резниковой и С.Н.Пантелеевой "Разные пути животных к "культуре": экспериментальное развитие концепции сигнальной наследственности".
Авторы отмечают, что проявлению и становлению поведенческих традиций у разных видов животных посвящено огромное количество работ, но до сих пор остается неясным, какие факторы способствуют, а какие препятствуют распространению новых для популяции форм поведения. В статье представлен аналитический обзор исследований на эту тему и предложена гипотеза формирования поведенческих традиций на генетической основе, подкрепленная экспериментальными данными, полученными при исследовании сценариев развития охотничьего поведения у муравьев. Рассмотрены результаты исследований "культуры" у животных и проанализированы противоречия, возникающие при попытках выяснения этологических механизмов культурной преемственности. Сформулирована гипотеза "распределенного социального обучения": для распространения в популяции сложных поведенческих стереотипов достаточно присутствия в ней немногочисленных носителей целостных стереотипов, если остальные животные являются носителями неполных генетических программ, запускающих эти стереотипы. Наличие "спящих" фрагментов программ создает у их носителей врожденную предрасположенность к совершению определенной последовательности действий. Для достройки целостного стереотипа достаточно простых форм социального обучения. Гипотеза рассмотрена на поведенческом уровне. Она позволяет объяснить распространение поведенческих моделей в сообществах животных более простым путем, чем с помощью культурной преемственности.
Вторая (и последняя) статья раздела, "На пути к моделированию когнитивной эволюции" В.Г.Редъко, посвящена исследованию когнитивной эволюции, то есть эволюции познавательных способностей биологических организмов. Хотя эта тема представляется сугубо специальной, на самом деле она тесно связана с загадкой, которая давно волнует философов: почему человеческое мышление применимо к познанию природы? Вокруг этой глубокой гносеологической проблемы сломано много копий. Уже в начале статьи автор обращает внимание на то, что ответ на этот вопрос оказывается далеко не простым и не праздным. "Рассмотрим, например, физику, одну из фундаментальных из естественно-научных дисциплин, -- пишет он. -- Мощь физики связана с эффективным применением математики. Но математик строит свои теории независимо от внешнего мира, используя свое мышление. Почему же результаты, получаемые математиком, применимы к реальной природе? Или в более общей формулировке: почему логика человеческого мышления применима к познанию природы?" Он ставит вопросы: как же разобраться в происхождении логических форм мышления? Можно ли промоделировать это происхождение? Как такие исследования связаны с основаниями науки, основаниями математики? Есть ли задел работ по моделированию когнитивной эволюции -- эволюции познавательных способностей животных? Автор пытается дать на них ответы.
В статье предлагается подход к моделированию когнитивной эволюции -- эволюции познавательных свойств биологических организмов. Показано, что моделирование когнитивной эволюции связано с теорией познания, с основаниями науки, математики. Очерчен задел по моделям когнитивной эволюции, развитый в направлении исследований адаптивного поведения, в котором изучаются модельные "организмы" (аниматы), способные приспосабливаться к внешней среде. Характеризуются типичные модели адаптивного поведения; излагается оригинальный проект "Мозг анимата"; предлагаются контуры программы будущих исследований когнитивной эволюции, подчеркивается актуальность этих исследований.
Приятно отметить, что третий раздел -- "Дискуссии" -- также стал традиционным для нашего Альманаха.
В центре дискуссии -- спорная и во многом провокационная статья А.М.Буровского ""Запад" эпохи плейстоцена", которая, однако, не оставляет читателей равнодушными. Важно, что в этом случае спор ведут археологи и первобытники вокруг такой важнейшей для эволюции темы, как происхождение человека разумного, включая необходимые для этого условия. Хотя нельзя не отметить, что статья Буровского много шире этой проблемы, так как в ней ставится вопрос о том, что для качественного рывка эволюции требуется совпадение особых условий (в том числе места и времени). Таким образом, эволюционный прорыв совершается не вопреки всему, а именно благодаря совпадению особых условий, вот почему эти рывки исключительно редки.
Автор полагает, что эволюция культуры на всем земном шаре шла в одном направлении, но с разной скоростью, и лидерами развития на протяжении почти всей истории человечества становились территории в западной части Евразийского континента. Западная оконечность Евразийского материка (Европа и крайний запад Азии) развивалась не так, как весь остальной мир. Би-экумена Передний Восток -- Европа стала основным полем развития цивилизации в голоцене на протяжении всей известной письменной истории.
Этот же регион с примыкающей к нему северо-западной частью Африки, по мнению автора, был основным регионом развития культуры в плейстоцене. Археологические памятники, датирующиеся возрастом 400--500 тыс. лет назад, уже показывают достижения, которые в остальном мире появились намного позднее. Европа неандертальцев 200--40 тыс. лет назад, по Буровскому, была лидером мирового развития, а позже на той же территории возник феномен верхнего палеолита, достижения которого в остальной Ойкумене появились много позже.
Таким образом, согласно Буровскому, в известной нам глобальной истории существует "запад" -- как реалия, различная в разные периоды истории, но неизменно привязанная к западной оконечности Евразии.
Все остальное на Земле -- это "незапад". "Запад" в истории Земли представляет собой нечто исключительное. "Незапад" -- скорее, нечто "нормативное".
Уникальность этого региона автор объясняет особенностями на основе общей закономерности глобальной эволюции ландшафтной оболочки Земли, поскольку это предельно гетерогенный район, где коренятся в соединении едва ли не все возможные факторы, создающие контрастность.
В частности, это регион, где есть и широтная, и высотная поясность со всеми неизбежно вытекающими климатическими, ландшафтными и биогеографическими "стыками". Это район стыка зоо- и фитогеографических областей. Различные территории этого географического контура в разной степени удалены/приближены к акваториям с разными параметрами. Вот почему, по крайней мере с эпохи плейстоцена, "запад" -- уникальная на земном шаре территория по интенсивности протекающих в этом пространстве процессов в косной, живой и мыслящей природе.
Сибирский археолог А.Л.Кунгуров начинает свой короткий отзыв "А был ли феномен?" так: "Работы, обосновывающие главенство "запада" в историческом процессе, не новы. Однако увидеть такое "произведение", вышедшее из-под пера археолога, работавшего в Сибири, удается нечасто". Далее оппонент указывает на ряд спорных и ошибочных, с его точки зрения, положений статьи. В целом же он полностью отрицает как подходы А.М.Буровского, так и любой положительный потенциал статьи. Насколько прав критик? Об этом читатель сможет судить сам, но все же представляется, что отзыв слишком односторонен и небеспристрастен.
Более взвешен и аргументирован взгляд А.А.Казанкова, однако автор скорее воспользовался случаем изложить собственный подход. Хотя его трудно винить за это.
В своих комментариях он указывает, что статья А.М.Буровского содержит ряд ценных идей и побуждает к размышлению над фундаментальными проблемами первобытной истории, однако ее автору не удалось избежать неточностей и искажений, в частности относительно эпохи мустье. Также, по мнению Казанкова, А.М.Буровский методологически необоснованно объединяет Европу с Малой Азией в единый регион -- "Запад", что в дальнейшем запутывает читателя и приводит автора статьи к не совсем верным выводам. Сам же Казанков считает, что технологии верхнего палеолита распространялись не с абстрактного Запада на восток, а конкретно: из Леванта во все возможные стороны, то есть на юг -- в Африку, на восток -- в Азию (и далее везде, включая обе Америки) и на север -- в Европу. Европу в этом смысле надо противопоставлять Леванту так же, скажем, как Китай, а не объединять ее с Левантом и Малой Азией. В комментарии Казанкова содержится много интересных фактов и дискуссионных мнений относительно проблем происхождения человека разумного, в том числе метисации между гомо сапиенсом и неандертальцами, древнейших языковых мегасемей и т.д.
Мы предоставили А.М.Буровскому возможность кратко ответить критикам. И теперь у читателя может сложиться собственное мнение.
В следующем выпуске Альманаха мы также планируем поместить остро дискуссионные статьи, в частности по проблеме происхождения жизни.
Издание: обложка.
Параметры: формат: 60x90/16, 288 стр.
