Эмилия Москвитина, арфа – Популярная музыка для арфы

Эмилия Москвитина, арфа – Популярная музыка для арфы

Альбом: 1 пластинка
Размер: 12" (гигант)
Запись: 1976-1987 гг.
Тип записи: стерео
Оборотов в мин.: 33
Состояние (диск/конверт): очень хорошее / очень хорошее
Производство: Россия
Фирма: Мелодия

Сторона 1
М. О. ДЮРАН
Вальс, № 1, соч. 83 — 4.02

М. РАВЕЛЬ
Пьеса в форме хабанеры (переложение Ф. Убраду) — 2.54

И. АЛЬБЕНИС
Малагенья, соч. 165 № 3 (переложение Б. Доброхотова) — 2.30

Р. ЛАПАРРА
Тиентос, Трианерас, Абалориос
(«Ритмы Испании», № 1, 5, 7) —6.28

М. ТУРНЬЕ
Джаз-бэнд — 4.15

А. АЛЯБЬЕВ — Ф. ЛИСТ
Соловей (переложение Э. Москвитиной) — 3.33

Сторона 2
К. САЛЬСЕДО
Танго — 2.20; Румба — 1.55; Вихрь — 2.36; Большая концертная фантазия на испанские темы — 4.26

П. ЧЕРТОК Сюита в стиле блюз
1. Десять минут третьего — 4.17
2. На следующее утро — 4.20
3. В полночь — 3.10

Эмилия Москвитина, арфа
С. Красавин, фагот (2); Г. Ковалевский, контрабас (3)

Звукорежиссер А. Мелитоняи.
Редактор И. Слепнев
Оформление художника В. Барышникова.
Фото А. Зуева

Мы мало знаем этот инструмент, его возможности. Утонченная, изысканная, красивая... А какая неженка! Золотистые струны не терпят холода и жары, спускают строй... Но когда я слушаю арфу Эмилии Москвитиной, мне кажется, что звучит целый оркестр. Какое проникновение в образ, суть этого инструмента! Они сливаются — образ арфы и образ исполнительницы.
Она начала играть на арфе в семь лет, в двадцать пять стала солисткой Симфонического оркестра Московской филармонии. Объездила с этим оркестром весь мир. И везде стремилась найти арфистов, услышать их игру, познакомиться с музыкой для арфы. Москвитина играла со многими замечательными дирижерами — Кондрашиным, Мелик-Пашаевым, Хайкиным, Ивановым, Рахлиным, Светлановым, Рождественским, Темиркановым, Федосеевым, Зандерлингом, Маркевичем, Маазелем, Метой... Она прекрасно овладела искусством оркестрового исполнительства. И ныне работает в Большом симфоническом оркестре Гостелерадио СССР под руководством Владимира Федосеева. Слушатели, возможно, захотят побольше узнать об искусстве заслуженной артистки РСФСР Эмилии Москвитиной. Я беседовала с ней в связи с выпуском этой пластинки.

— Итак, арфа... Древнейший музыкальный инструмент. Происхождение ее овеяно легендами. Одна из них связана с тем, что арфа — родная сестра лиры. Поющие под звуки лиры древнегреческие певцы аэды слагали не только мелодии, но и стихи. Так возникла лирика (от греческого слова lyricos). А лира постепенно превратилась в арфу...
Арфа знакома всем народам мира. В девятой главе «Илиады» Гомер сообщает, что в Грецию были завезены египетские арфы. На египетских гробницах изображались жрицы-музыкантши, перебиравшие струны арфы. Мифы Греции рассказывали, что арфу создал бог Аполлон, покровитель искусств. Он дал ее в руки музе Эрато. А ведь музы рождали музыку...
Музыка в Древней Греции считалась искусством священным. И музыкальное воспитание являлось неотъемлемой частью нравственного воспитания человека. Что по этому поводу сказали бы мы сегодня, Эмилия Андреевна?

Москвитина: Я была бы рада, если бы в школах существовала нераздельность учебного процесса и жизни, нераздельность литературы и музыки... Но убеждена, что музыка требует всего человека, и безнравственный человек не может быть музыкантом. Даже если вы не станете профессиональным музыкантом, изучение правил, постоянное общение с высокими образцами искусства делает человека более гуманным, внутренне изящным, если хотите...

— Лессинг говорил, что цель искусства — не есть назидание, но воспроизведение прекрасного. В этом заключено его благотворное влияние на нравственность. Известно свидетельство Библии о том, как искусной игрой на арфе Давид врачевал расстройства души царя Саула. И лира и арфа были у греков мерилом красоты, изящества... А Вы, Эмилия Андреевна, почему выбрали арфу?

- Москвитина: В том возрасте, когда я начала учиться игре на арфе, выбор зависел не от меня. Я просто очень хотела учиться музыке и имела к тому способности. Но когда меня впервые привели в школу имени Гнесиных, чтобы показать арфу, я расплакалась. Мне так понравился этот золотой инструмент, что я немедленно захотела научиться играть на нем. Я уже хорошо знала язык контрабаса. Мой брат учился и делал большие успехи на этом инструменте. Дома было фортепиано, приходила учительница, иногда играла после урока Шопена — эта музыка производила на меня сильное впечатление. Но арфа... Она мне снилась ночами — прекрасная, тихо звучащая, золотое чудо... Я забывала о времени, училась упорно, яростно, со страстью, на которую была способна. И страсть эта прошла через всю мою жизнь; я люблю арфу, она для меня живая. И в свой первый учебный год я ни разу не позволила себе отдохнуть. Никаких игрушек, никаких каникул. Мне не кажемся это странным. Ребенок должен быть занят до предела. Так я учу и свою дочь: фортепиано, арфа, сольфеджио, английский... Но, конечно, в том возрасте, когда я пришла в школу, я и представить себе не могла, какой меня ждет адский труд. Еще во время учебы я не раз убеждалась в том, что об арфе и ее возможностях у меня очень ограниченное представление. Хотелось его расширить.

— Мне вспоминается эпизод, связанный с первым исполнением в «музыкальном зале» издателя Жака Дюрана Сонаты для флейты, альта и арфы Клода Дебюсси. Думаю, Эмилия Андреевна, вы тоже любите эту Сонату: Вы исполняете ее блистательно. Так вот, французские арфисты Мартено и Жаме, изучив эту Сонату, просили Дебюсси и Дюрана немедленно издать ее; они не нашли нужным, восторгался Дебюсси, что-либо изменить в ней...

Москвитина: Мне уже в консерватории стало ясно, что не только у любителей музыки, но и у профессионалов сложилось представление, что на арфе, этом салонном инструменте, должна исполняться соответствующая музыка. Вследствие этого многие композиторы и не пытались изучать этот инструмент, его возможности, тем более писать специально для него. Репертуар сольных произведений для арфы складывался довольно стихийно; в основном, в соответствии с интересами, вкусами, техническими возможностями конкретных арфистов. Именно поэтому в моем репертуаре появились произведения, которые прежде не исполнялись. Еще во время обучения в училище при консерватории я сыграла Равеля — Интродукцию и Аллегро, Дебюсси — прелюдии (в моем переложении); и вдруг почувствовала, что арфа дает безграничные возможности для совершенствования исполнительского мастерства. И я решила доказать, что на арфе можно играть всё! Со временем появилось огромное желание играть новое, новое, новое...

— В связи с этим мне вспоминается «Скарбо» Равеля — третья пьеса из цикла «Ночной Гаспар». Она вся у Вас построена на гротеске.

Москвитина: Я люблю гротеск! Блеск и яркость фортепианной фактуры я перевожу в арфовую.

— Это и очень трудно, и очень современно. Но главное — это в Вашем характере: все острохарактерное, особенно юмористическое так легко и темпераментно воспринимается Вами!

Москвитина: Самое юмористическое в том, что после Равеля я стала играть Гершвина. Гениального джазового Гершвина.

— «Первосортного Гершвина», как сказал Равель, отказавшись заниматься с ним композицией. Действительно, у Гершвина есть и страсть, и изящество, и юмор — Вам удается передать всю колдовскую магию его музыки. Но продолжим рассказ о Вашем пути. Кто были Ваши учителя?

Москвитина: Сцена — лучший учитель! Хотя мне довелось учиться у мастеров, представителей разных школ игры на арфе. В музыкальной школе имени Гнесиных это был М. А. Рубин, в училище при Московской консерватории — М. П. Мчеделов, в консерватории — В. Г. Дулова. Все они требовали основательного знания труднейшего арфового ремесла: Этюды, этюды, этюды... Хотя В. Г. Дулова способствовала развитию моего музыкального мышления. Я основательно изучала классические тексты. Мне хотелось создавать и показывать слушателям такие программы, в которых была бы представлена музыка всех времен и народов: от старинной — Кабесон, Палеро, Люлли. Бах, Гендель — до современной — Стравинский, Дебюсси, Прокофьев, Шостакович. Хачатурян, Черток, Сальседо...

— Я слышала в Вашем исполнении «Вариации на тему в старинном стиле» Карлоса Сальседо. Это замечательное произведение. И замечательное исполнение!

Москвитина: Спасибо. Я шла к исполнению этого произведения всю жизнь. А вообще Карлоса Сальседо надо играть ежедневно. Это ведь самый арфовый композитор. Он выделил, вычленил тридцать семь «звуковых эффектов» в приемах игры на арфе и использовал эти приемы в своих сочинениях.

— А Марсель Гранжани?

Москвитина: Это великий арфист!

— Он сказал, что арфа — бесконечная возможность красок, эффектов, динамики. Она представляет собой целый оркестр...

Москвитина: Да, он так обогатил арфовый репертуар! Он первым включил в него Баха, Генделя, Моцарта. Я играю Концерт Генделя для арфы с оркестром, рукопись которого Гранжани нашел в Британском музее, обработал его для арфы соло. Интересны каденции Гранжани к Концерту для арфы и флейты с оркестром Моцарта... Правда, теперь я сделала свои каденции к этому Концерту, но все равно Марсель Гранжани формирует образ арфиста; его Фантазию на тему Гайдна, его Рапсодию включают в репертуар все виртуозы.

— В программах Ваших концертов часто бывает сноска: «первое исполнение в СССР». И еще обращает внимание стилистическое разнообразие Ваших программ: Намеренно ли Вы стираете грань между классикой и современной музыкой?

Москвитина: Намеренно. Но все это делается, как говорится, в контексте. Это приводит к некоторому раскрепощению и зала, и меня. Ведь надо учесть, что как солистка я концертирую не так уж часто. Оркестр забирает все мое время: поездки, репетиции, записи, концерты. Поэтому я стараюсь строить свою сольную программу так, чтобы были видны мои пристрастия. Я хочу исполнять музыку, которая мне нравится, очень нравится. Главное — высокий профессионализм. Везде! Будь то старинная, будь то современная музыка. Публика все понимает. Если в исполнителе есть заряд любви и энергии, зал обязательно откликается. Вот Шопен...

— Кажется, это Ваш любимый композитор?

Москвитина: Да, и его музыка широко исполняется самыми разными музыкантами.

— Я знаю, что Вы привозите пластинки со всего света, слушаете очень многих исполнителей. Хотя Альфред Корто говорил, что настоящее служение великим композиторам состоит в том, чтобы привнести в их музыку собственную жизнь и искренность артиста.

Москвитина: Я всегда стремилась к этому. Не знаю, удалось ли? Я записала Шопена на фирме «Мелодия»: Фантазию-экспромт, несколько мазурок. Седьмой вальс...

— Но Шопен — поэт фортепиано. И вдруг арфа?

Москвитина: А разве эта филигранная «отделка», эта божественная непринужденность не могут быть выражены и на арфе? Я повинуюсь его вдохновению. Конечно, это требует идеальности звучания арфы. В программу моего первого сольного концерта, весной 1968 года, я включила мазурки Шопена. С тех пор я всегда включаю в мой сольный репертуар Шопена.

— Вы трактуете Шопена очень строго, просто, изящно...

Москвитина: Я иду за музыкальным текстом, за воздушным гармоническим языком Шопена.

— А еще кто-нибудь из арфистов играет Шопена?

Москвитина: Я не слышала.

— А любите ли Вы русскую музыку?

Москвитина: О, да. Особенно радостно, когда удается сделать хорошее переложение. Вот на этой пластинке — вариации на тему песни Алябьева «Соловей». Я играю в концертах два вальса Грибоедова в моей аранжировке для арфы. И очень люблю их. Сделала вариации для арфы и флейты на тему песни «Среди долины ровныя...»

— Биография музыканта — его работы: у Вас это пластинки, записи концерты. Сольные программы, всякий раз новые, законченные. отточенные, великолепно принимаемые публикой.

Москвитина: Я люблю работать. Но чтобы не истолковать этот процесс слишком реалистически, надо вносить в него хоть немного поэзии.

— Каким образом?

Москвитина: Слушать и слышать музыку.

— А в педагогике? Я знаю, что Вы преподаете, и Ваши ученицы уже играют в оркестре Московской филармонии, в Киевском оперном театре.

Москвитина: Я не придерживаюсь в преподавании строгих академических правил. Молодые музыканты, любящие арфу, так же как н я. учатся постигать музыку. Я учу их прежде всего работать. И хочу в них видеть людей, любящих музыку ради самой музыки.
Светлана Магидсон

Emilia Moskvitina got her education at the Gnessin Musical School, then at a musical college and at the Moscow Conservatoire. Her teacher-there were M. Rubin, M. Mchedelov and V. Dulova. Emilia Moskvitina was the soloist of the Moscow Philharmonic Society Symphony Orchestra With the orchestra she went on guest tours all over the world Nom E. Moskvitina is a soloist of the USSR TV and Radio Large Symphoay Orchestra under V. Fedoseyev. Emilia Moskvitina is also knows as a concertizing harpist whose repertoire is vast and original She is ь -author of a number of transcriptions and arrangements and a teacher.